Зачем молиться нам, говорят соседи мои, если Бог наших молитв не слышит? А я говорю им: ваша молитва — не молитва, а торг; вы молитесь Богу, чтобы Он дал вам не Бога, а дьявола. Потому Мудрость небесная не приемлет молитв языка вашего.

Зачем молиться нам, — ропщут соседи мои, — если Бог наперёд знает, что нам нужно? А я с состраданием отвечаю: аминь, знает Бог, что вам ничего не нужно, кроме Его одного. У двери души вашей ждёт Он, чтобы войти. Молитвой открывается дверь пред царём величественным. И сами вы — разве не говорите друг другу в дверях: прошу вас, заходите?

Не Себе, а вам ищет Бог славы. К Его славе и все мiры ничего не прибавят, а тем менее вы. Молитва ваша вас прославляет, а не Бога. У Него — полнота и милость. Все добрые слова, которые в молитве воссылаете к Нему, в двойной мере к вам возвращаются,

Пресветлый Царю мой и Боже мой, Тебе единому молюсь и покланяюсь. Излейся в меня как бурный ручей в песок жаждущий. Главное, Ты излейся, вода животворная, тогда уже и трава легко вырастет на песке, и белым ягнятам вольно будет пастись на ней. Только Ты излейся в высохшую душу мою, Жизнь моя и Спасение моё.

Гл. 20.

Смотри на себя как на умершего, — говорю я сам себе, — и не ощутишь прихода смерти. Притупи жало смерти при жизни, и, когда придёт она, ей нечем будет уязвить тебя.

Смотри на себя каждое утро как на новорождённое чудо, и не ощутишь старости.

Не выжидай прихода смерти, ибо, вот, смерть уже пришла и не выходит из тебя. Зубы её непрестанно в плоти твоей. То, что жило до твоего рождения и что переживёт твою смерть, — то и сейчас живо в тебе.

Как-то ночью размотал ангел ленту времени, у которой и края не мог я увидеть, и показал мне на ленте две точки, одну рядом с другой. «Расстояние между ними, — сказал он, — есть длина века твоего».

— Мой век, выходит, уже прошёл, — воскликнул я, — и надобно мне собираться в дорогу. Должно мне быть, как трудолюбивой хозяйке, что проводит сегодняшний день, убирая дом и готовя подарки к завтрашним именинам.

Действительно, сегодняшний день всех сынов человеческих более всего наполнен заботой о дне завтрашнем. Но мало тех, кто верит обещаниям Твоим и заботится, что́ будет назавтра после смерти. Да будет смерть моя, Господи, последним вздохом не по мiру сему, а по блаженному и вечному Завтра.

Среди угасших свечей друзей моих и моя свеча догорает. Не безумствуй, — ругал я сам себя, — и не жалей, что свеча догорает. Или так мало любишь друзей своих, что боишься пойти вслед за ними, за многими ушедшими? Не жалей о том, что свеча догорает, жалей о том, что тусклый и дымный свет оставляет она за собой.

Душа моя привыкла выходить ежедневно и еженощно из тела и расширяться до пределов вселенной.

И, расширяясь так, чувствует она, как солнца и месяцы плавают по ней, точно лебеди по озеру моему. Она светит из солнц и поддерживает жизнь на землях. Держит на себе горы и моря; управляет ветрами и громами. Наполняет всецело Вчера, Сегодня и Завтра. И возвращается на ночлег в тесное и ветхое обиталище на одной из земель. Возвращается в тело, которое ещё минуту-другую будет звать своим, и которое, словно тень её, колышется среди холмов могильных, среди звериных пещер, среди воплей обманутых надежд.

Я не сетую на смерть, Живый Боже, ничего не делает мне она такого, чтобы на неё сетовать. Она — пугало, которое человек сам себе выдумал. Сильнее чего бы то ни было на земле смерть толкает меня навстречу Тебе. Рос у меня перед домом орех, и смерть отняла его у меня. Осерчал я на смерть и проклинал её, говоря: почему не взяла меня, утроба ненасытная, но его, безгрешного?

Теперь же и себя самого почитаю умершим и близким к ореху моему.

Бессмертный Боже мой, призри милостиво на свечу догорающую. И очисти пламя её. Ибо только чистое пламя поднимается к лицу Твоему и достигает ока Твоего, коим обозреваеши Ты весь мiр.

Гл. 21.

Мати небесная, приими мя во славу Твою. Ибо слава мiрская, когда померкнет, уже не возгорается вновь. И корона, надеваемая людьми, — всегда терновый венец для умных, для безумных же — дурацкий колпак. Пока золото лежит под землёй, каждый вожделит и ищет его. Когда же оно вздымается на голову какого-нибудь человека, мрак зависти и злобы затмевает блеск его.

Соделай мя сокрытым златом в сокровеннейшей ризнице Твоей: дабы никто не знал про меня, кроме Тебя. Ведь пока Ты меня знаешь, я познан; пока же меня знают только люди, имя моё — сомнение.

Сокрой мя от злых очей мiра, ибо весь позеленел я от них. Храни мя, яко тайну, которую зависть не в силах открыть. Будь мудрее меня, и не открой меня никому. Вот, я хранил Тебя как драгоценнейшую тайну, и открыл Тебя мiру, и мiр посмеялся надо мной. Ибо зависть издевается, когда не может отнять.

Други мои, что имеете вы от славы людской, кроме пьянства, начинающегося песней, и кончающегося лежанием в грязи?

Други мои, все уста, поющие вам хвалу, знают и ещё одну, совсем противоположную песнь, которую услышите вы позднее.

Бегите славы, напоминающей башню, выстроенную на спине у кита, — чтобы не посмеялись над вами с берега и недруги и други.

А единодушное восславление, приходящее от людей, — наибесславнейшее, ибо оно равнодушно.

Если же слава ваша — награда от людей, то вы — подёнщики, получившие плату свою, и день завтрашний может согнать вас с нивы своей.

Поистине, ни один новый день не признает договора вашего с днём прошедшим. Каждый открывает новую ниву и требует нового соглашения.

Если слава ваша — плод мышцы вашей, то дни ваши будут — гнев, а ночи ваши — страх.

Если слава ваша — плод мудрости вашей, то последняя будет выхолощена славою вашей и не сможет пошевелиться.

Если славу свою называете своей славой, Небо накажет вас за ложь и покражу.

Прогуляйтесь со своею славою по кладбищу и посмотрите, станут ли мертвецы прославлять вас.

Поистине, вы уже непрестанно бродите по кладбищу и от движущихся гробов принимаете восславление. Кто будет славить вас, когда движущиеся гробы станут недвижимыми?

Вы весьма опечалитесь на том свете, услышав искреннее мнение о себе тех, кто прославлял вас в мiре сем.

Мати небесная, сокрой мя глубоко от глаз людских и от языка людского — туда, куда Твоё лишь око проникает и где Твоё лишь слово слышится.

Молю Ти ся, Вечная Лепота моя!

Гл. 22.

Сыне Божий Единородный, приими мя в мудрость Твою. Ты еси глава всем сынам человеческим, Ты еси небесный разум их, их осияние и радость.

Ты еси Тот, Кто одинаково помышляет добро во всех людях: та же мысль и тот же свет. Тобою человек узнает человека, Тобою человек человеку пророчествует. Твоим гласом люди слышат друг друга. Твоим языком друг друга разумеют. Воистину, Ты еси Всечеловек, ибо все люди по существу своему — в Тебе, и Ты во всех и вся.

Ты созидаеши ум человеческий, а тень Твоя разрушает его.

Ты облёк все облики, и на всех их поставил печать мудрости Своея. Ты создал все сосуды из земли, и все их наполнил песней и радостью Святого Единого Тройства, тень же Твоя капнула в каждый сосуд каплю тоски, которой тоскующие пишут жалобы на Тебя.

Господи Величественный, играющий на руке у Матери Своей, оживотворённой Всесвятым Духом, исправи ум мой Твоим умом, и очисти его сиянием Твоим от тоскливых помышлений, от тоскливых предчувствий, от тоскливых предприятий, Господи Величественный мой.

Ты наполняешь всю душу Матери Своей, все девические недра Ея, и ничего нет в душе Матери, кроме Тебя. Ты — сияние Её и голос Её, поистине, — и око Её, и песня Её.

Ты — гордость Духа Святаго Господа, действо Его и плод Его, — Его дело и Его удивление! Господи Величественный, играющий на руке у Матери Своей, оживотворённой Духом Святым!